ОШМАРНЫЕ события, развернувшиеся на Украине на фоне гражданской войны, не могли, конечно, не отозваться рикошетом в примыкающей к Украине Белоруссии: то там, то здесь происходили погромные вспышки, и еврейское население жило в тревоге и страхе. Но так как здесь не было той специфически погромной кон'юнктуры, которая создалась на Украине в результате   обостреннейшей  внутренней  борь-

бы политических групп, а главное - не было вооруженных контрреволюционных сил, то погромные настроения не принимали вначале угрожающих размеров и не выливались в такие резкие и чудовищные формы, как на Украине.
        С вторжением поляков в Белоруссию, в августе 1919 г., картина изменилась: сразу началась кровавая вакханалия погромов, которая продолжалась около двух лет и нанесла местному еврейскому населению зияющие раны, не залеченные еще до сих пор.
        Белорусские погромы по своему темпу и размаху делятся на 3 периода Первый период - это период сравнительно "умеренных" погромов, устроенных непосредственно польской армией за 11 месяцев оккупации вплоть до отступления из Белоруссии.
        Второй период - 1920 г. отличается большей свирепостью и кровожадностью. Здесь уже подвизаются белогвардейские полчища Балаховича и Савинкова, которые с успехом подражают петлюровцам и деникинцам, применяя целиком их методы; наконец, третий период это - просто бандитизм, свирепствовавший в течение всего 1921 г. Но так как банды Булак-Балаховича, а также бандитские шайки фактически организовывались под рук о и польского командования и получали от него снабжение, то все эти три погромные периода мы по справедливости должны поставить под одну общую рубрику: "польские погромы в Белоруссии".
        Погромы первого периода отразили в себе специфически-шляхетское презрение к еврею и грубейшее издевательство над его национальным и человеческим достоинством, над его религией, культурой и всем его жизненным бытом. Прежде всего, поляки широко практиковали излюбленный прием срезывания или выдергивания бород у стариков евреев. Во многих местечках в ту пору почти нельзя было встретить еврея с несрезанной частью бороды. Это было своего рода позорным клеймом, по которому вельможная шляхта издали распознавала еврея. Бороду носили без риска и страха только особо почтенные евреи по особому на то разрешению властей. Этим самым была воскрешена мрачная страничка из средневековья.
        Избиение нагайками широко применялось и принимало иногда характер совершенно массовый. Отмечены случаи массовых избиений, как, например, в деревне Ганевичи, Борисовского уезда, где в августе 1919 г. поляки учинили экзекуцию над еврейским населением, избив несчастных до полусмерти. Кощунство, осквернение предметов культа и издевательство над религиозными чувствами еврейского населения составляет также весьма характерный штрих польских погромщиков. Так, например, в местечке Титовке, в январе 1920 г., поляки заняли синагогу, устроили в алтаре клозет, кощунственно издевались над свитками торы и, наконец, совершенно разрушили синагогу до самого фундамента.
        По "субботам и в наиболее чтимые еврейские праздники поляки систематически мобилизовывали еврейское население для тяжелых и неприятных работ, при чем во время работ издевались над своими жертвами и избивали их прикладами и нагайками. Например, в Бобруйске, в день иом-кипур'а (судный день), в 1919 году, все еврейское мужское население было выгнано из всех синагог и под конвоем отправлено за 8 верст от города для погрузки сена. По случаю поста евреи были в одних чулках, без обуви, но солдаты не позволили им обуться и всю дорогу осыпали их градом побоев. Сено находилось на топком, болотистом лугу, и евреям приходилось бродить по колена в воде и оттуда носить сено к возам, которые были поставлены за полверсты от стога. Вся эта работа, как и многие другие, носили характер острого издевательства над еврейским населением.
        Вот несколько ярких штрихов, характеризующих зверства и глумления польских солдат.
        В местечке Глуске польские солдаты согнали ночью еврейское население для порчи и вырубки телеграфных столбов, причем солдаты немилосердно избивали всех нагайками и прикладами, заставляли их дотрогиваться до электрических проводов, запутывали их в проволоку, гоняли в поле для рытья ям, заставляли засыпать эти ямы и снова рыть: при помощи побоев вынуждали свои жертвы ложиться наземь, подпрыгивать, маршировать, делать гимнастику, танцевать и т. д. до утра, а под конец, обобрав и ограбив до нитки, отпустили домой.
        В другой деревне Мозырского уезда поляки подвергнули 11 евреев следующей мучительной пытке: они заставили несчастных пить воду и выпить без перерыва по целому ведру. Для этого они им всовывали палки в рот, искусственно вызывали рвоту и вновь заставляли их пить, затем, уложив всех на землю, покрыли досками и провели по ним несколько лошадей; наконец, натешившись вдоволь над жертвами, они нацепили им всем камни на шею и бросили их в Припять...
        Случаи бессмысленной жестокости польских легионеров далеко не единичны. Так, например, в селе Березине, в августе 1919 г., поляки закопали живьем гражд. Залмана - фабриканта - по подозрению в большевизме; такая же ужасная участь постигла в Бобруйске семью гр. Геклера из 9 душ, заподозренных в коммунизме. Вся семья была арестована и затем бесследно исчезла. Совершенно случайно была впоследствии обнаружена яма, в которой нашли несчастных с разможженными черепами, переломленными конечностями и пр. Экспертизой установлено, что некоторые женщины из числа этих 9 жертв были зарыты живыми. В Мозыре среди бела дня в городском саду были поляками повешены три еврея по подозрению, якобы, в шпионаже. Несколько позже, при отступлении из Мозыря, без всякого повода были повешены на одной березе еврей и русский, при чем поляки заставили частных лиц под угрозой смерти помогать палачу.
        Изощряясь в жестокости, издевательствах над еврейским населением, заносчивые паны додумывались до таких невинных забав, как привязывание стариков евреев к лошадиным хвостам или запряжка евреев в телегу вместо лошадей и езда на них по городу на потеху толпе. Нужно отметить, что подобная гнусность была, между прочим, проделана в Минске, в столице Белоруссии, где еврейский элемент составляет большинство населения и играет весьма видную роль в хозяйственной, политической и общественной жизни города.
        Чтобы покончить с вопросом об издевательствах поляков над еврейским населением, следует еще указать на принуждение при помощи угроз и побоев танцевать, петь и кричать: "Да здравствует Польша!.." Польские издевательства были до такой степени невыносимы, что многие предпочитали смерть и нередко обретали ее от рук польского мучителя...
        Что касается квалифицированных погромных действий, то сюда относятся, главным образом, грабежи, поджоги и насилия над женщинами. В тех местностях, которые служили транзитными пунктами, грабежи продолжались беспрерывно втечение многих месяцев. В этом отношении поляки ничуть не уступали петлюровцам и деникинцам; они забирали не только одежду, белье и обувь, но также мебель и даже домашнюю утварь, при чем все это открыто и организованно нагружалось на подводы, перекладывалось в вагоны и отправлялось в Польшу, а что нельзя было увезти, то уничтожалось тут же, на месте. Благодаря такому варварскому режиму польских оккупантов, еврейское население этих местностей разорилось дотла и совершенно обнищало. Особенно разорительны были многочисленные пожары, произведенные поляками в городах и местечках. Этот вандализм, имевший карательные и террористические цели, являлся крупнейшим бедствием для еврейского населения Белоруссии.
        На кровавых подвигах Булак-Балаховича, равно как и на похождениях различных бандитских шаек, мы подробно остановимся в следующей главе. Пока же мы только заметим, что эти прихвостни польской буржуазии выполняли свои задания не за страх, а за совесть, старательно копируя петлюровских и деникинских погромщиков.
        Итак, общая картина погромного периода на Украине и в Белоруссии обрисовалась пред нами с достаточной ясностью. Для большей же полноты и законченности нам остается лишь коснуться еще вопроса об отношении к этим кошмарным событиям нееврейского населения в массе и в частности об отношении Советской власти к антисемитизму и погромщикам.
        Многочисленные наблюдения самих пострадавших дают нам неопровержимые доказательства того, что отношение нееврейской массы населения к погромам было в общем безусловно отрицательное.
        Не говоря уже о передовых слоях пролетарской и трудовой интеллигенции, можно утверждать, что и более культурная часть городского мещанства, а также значительная часть беднейшего крестьянства чутко реагировали на погромы и приходили на помощь погромленному населению в той или иной форме.
        Чаще всего приходилось прятать обреченное население от свирепствовавших банд, и эта помощь нередко оказывалась еврейскому населению с риском для собственной жизни, ибо погромщики жестоко расправлялись с такими "жидовскими покровителями". Среди погромных материалов имеются документы, свидетельствующие о самоотверженной деятельности отдельных влиятельных лиц, которым сотни евреев обязаны своим спасением. (Таковы, напр. Передеря, Верхола и др. См. III главу).
        Если бы этого не было, то еврейское население было бы поголовно истреблено, а уцелевшая часть погибла бы от голода, холода и болезней.
        Эти светлые проблески человечности вносили живую, бодрящую струю в отравленную атмосферу дикости и злодейства, насыщенную кровью и страданиями трех миллионов людей. В минуты самого мрачного отчаяния затравленное и измученное еврейское население черпало в этом утешение и надежду на то, что не все еще потеряно и что с уничтожением контрреволюционных сил наступят лучшие времена. Мы уже знаем теперь, что эти надежды оправдались в полной мере. Торжество революции и победа Советской власти принесли спасение и братскую помощь измученному еврейскому населению Украины и Белоруссии, над которым в течение четырех лет висел Дамоклов меч об'единенной и сплоченной контрреволюции и реакции.
        Советская армия многократно спасала еврейское население от поголовного истребления (Проскуров, Житомир, Елисаветград и др.). И потому мы видим, что из всех правительств и властей, сменившихся в период гражданской войны на обширной территории бывшей Российской империи Советская власть была единственной властью, которую еврейское население встречало с искренней радостью, как избавительницу от страданий и смерти.
        Советская власть не только не запятнала себя погромной политикой, но, наоборот, каждый раз в корне парализовывала малейшие антисемитские выступления. В этом отношении заслуживает особого внимания тот факт, что такие видные бандиты, как Махно, Григорьев, Струк и др., в бытность свою на стороне Советской власти не только не могли помышлять о погромах, но и не отваживались ни на какой шаг, который мог бы быть истолкован, как проявление антисемитизма.
        То же следует сказать и относительно различных партизанских и казачьих частей, которые с момента перехода в ряды советских войск совершенно преобразовывались и быстро изживали свои погромные настроения. Прилагаемая здесь серия снимков осужденных и казненных руководителей погромных банд свидетельствует о том, что железная рука пролетарского правосудия беспощадно и сурово покарала всех действительных мародеров и погромщиков, прислужников российской и международной реакции.
        Попытка главных вождей и вдохновителей погромных банд - Петлюры, Махно, Балаховича и Савинкова скрыться от справедливого возмездия под крылышком польской шляхты, румынских бояр, окончилась для некоторых из них неудачно. Савинков был в конце-концов арестован на советской границе, осужден и заключен в тюрьму, где он и покончил самоубийством, поняв весь ужас своего падения и полной отверженности. Петлюра пал на улице Парижа от руки украинского эмигранта Шварцборда, добровольно взявшего на себя роль судьи и мстителя за море невинной крови, пролитой этим бандитским атаманом. Несомненно, что и остальных беглецов постигнет такая же судьба: вездесущая Немезида настигнет этих палачей и мучителей, нашедших гостеприимный приют у французской и польской буржуазии.

        Дальше: III. Отдельные погромы и трагические эпизоды. Украина.